Когда любить нельзя
Пятница... 2 курс... Лекции закончены, и твои друзья уговаривают тебя сходить с ними в клуб. Сходить повеселиться.
Ты соглашаешься, но разговоры о твоем несуществующем парне быстро надоедают, и ты уходишь.Ты идешь по аллее и думаешь о том, почему всех так волнует твоя личная жизнь. Точнее ее отсутствие... Да, тебе двадцать лет. Да, до сих пор у тебя не было парня, но последнее не означает, что ты должна улыбаться людям, которые, по мнению твоих подружек, могут тебе понравиться.От размышлений тебя отвлекает женщина с коляской, просящая о помощи. Ты соглашаешься и склоняешься над ребенком, не ожидая подвоха, и через минуту чувствуешь ткань, вымоченную в эфире на твоем лице.
А затем пустота.Ты не знаешь, сколько времени ты провела без сознания, но пробуждение тебя пугает. Ты обнажена, на твоих глазах повязка, во рту — кляп, руки закованы в наручники, а широко разведенные ноги тоже к чему-то прикованы, но больше всего тебя пугает наличие ошейника на шее. Ты вспоминаешь рассказы знакомых детективов о новом виде криминального бизнеса — продаже и подготовке рабынь — и тебе становится по-настоящему страшно. Страх еще больше усиливается, когда ты слышишь голос той самой женщины:— Очнулась, рабынька? — ошейник затягивается еще туже, и ты начинаешь задыхаться.— Ничего, дальше будет еще хуже. Я продам тебя, но сперва я буду... , — однако ее прерывают. Раздаются выстрелы, крики...«Папа», — проносится в твоей голове, и ты снова проваливаешься в небытие.Второе пробуждение оказывается еще более странным.
Ты с завязанными глазами и с кляпом во рту лежишь по-прежнему голая и распятая, но лежишь на шелковых простынях, а руки и ноги обвивают более мягкие веревки.— Очнулась? — приятный мужсккой баритон с нотками сочувствия раздается совсем близко, но ты продолжаешь свое небольшое представление, в надежде, что он уйдет.— Прекрати, я же знаю, что ты пришла в себя.Он нежно проводит рукой по твоей щеке. Ты вздрагиваешь, и понимаешь, что этим жестом выдала себя.— Я с радостью развяжу тебя, но ты должна пообещать, что будешь хорошо себя вести.
Ведь слову дочери копа можно верить? — ехидно добавляет он.Ты неуверенно киваешь, ощущая прилив новой волны ненависти к этому странному объекту, и чувствуешь, как кляп покидает твой рот.— Так лучше? — продолжает он, развязывая руки и ноги, но оставляя повязку на глазах.Ты облизываешь губы.— Можно попить?
— как-то жалко просишь ты, недоумевая куда подевалась сильная и уверенная в себе Натали Гэл.Ты жадно глотаешь воду, чувствуя, как пролитые капельки попадают на твою грудь и плоский животик.— Зачем я тебе? — уже увереннее спрашиваешь ты, проигрывая в голове события, произошедшие за последний день. — Решил из киллера податься в насильники?Мужчина хмыкает.— Как много может сделать обычный стакан воды... Ну не знаю, в конце концов не каждый день в твои руки попадает девственница.Ты вздрагиваешь, и это не ускользает от его цепкого взгляда.— Кстати почему ты еще ею являешься? Если не встретила любовь, то можно было притвориться, — добавляет он.Вспыхнув, ты пылко произносишь:— Притворись, что любишь...
Что за издевка!!
Ведь притвориться любимым и любящим не возможно, любовью можно только жить, — горячо произносишь ты.Незнакомец молчит, а через секунду:— У тебя синяк, — доносится до тебя мужской голос.Его обладатель начинает нежно размазывать крем по твоему животику, попутно слизывая его кое-где языком. Ты вздрагиваешь.— Нравится ощущение? — чуть отрываясь, произносит он и переходит к твоей груди.Ты молчишь, не зная, что сказать. Незнакомец широко раздвигает твои длинные ножки и спускается к твоей промежности, не прекращая ласки своим язычком. Ты выгибаешься дугой и начинаешь стонать от наслаждения, в душе проклиная себя за слабость: дочь копа и ее первый мужчина — киллер. Что за бред!— Нет, не надо... — ты находишь в себе силы, чтобы произнести это.— Расслабься, — он целует тебя. — Ты такая красивая, такая открытая, такая страстная. Я не причиню тебе боли и отпущу тебя. Завтра. Просто я хочу быть первым у тебя. Просто я так хочу.Ты прерывисто дышишь. Он снова обхватывает губами твою крохотную «бусинку» и начинает посасывать ее, крепко удерживая тебя за бедра. Он скользит вдоль твоей промежности и, убедившись, что достаточно возбудил тебя, приставляет свой уже вздыбленный орган к девственному отверстию. Он целует тебя и начинает медленно входить. Ты, тяжело дыша, разводишь ноги шире, а в момент сильной боли прикусываешь губу и царапаешь спину мужчины. Он останавливается, оставаясь внутри, и ждет, пока ты придешь в себя, а затем медленно продолжает движения.
Ты полностью расслабилась и стала податливой в его руках. Ты находишь его губы и начинаешь жадно целовать их, гладишь спину, прижимаешь к себе. Мужчина начинает ускоряться, рукой стимулируя твой клитор. (Специально для .оrg — BestWeapon.ru) Ты млеешь от этих новых ощущений, но вскоре они прекращаются, и ты на своем животике ощущаешь сперму.Твой «первый» ложится рядом с тобой, тяжело дыша. Ты поступаешь странно: находишь и обнимаешь его, кусая ушко.— Ты был прав. Боли не было, — произносишь ты, с трудом найдя для этого силы.Он еще сильнее обнимает тебя и говорит, целуя макушку:— Спи! У тебя был трудный день. Завтра поговорим.
Ты соглашаешься, но разговоры о твоем несуществующем парне быстро надоедают, и ты уходишь.Ты идешь по аллее и думаешь о том, почему всех так волнует твоя личная жизнь. Точнее ее отсутствие... Да, тебе двадцать лет. Да, до сих пор у тебя не было парня, но последнее не означает, что ты должна улыбаться людям, которые, по мнению твоих подружек, могут тебе понравиться.От размышлений тебя отвлекает женщина с коляской, просящая о помощи. Ты соглашаешься и склоняешься над ребенком, не ожидая подвоха, и через минуту чувствуешь ткань, вымоченную в эфире на твоем лице.
А затем пустота.Ты не знаешь, сколько времени ты провела без сознания, но пробуждение тебя пугает. Ты обнажена, на твоих глазах повязка, во рту — кляп, руки закованы в наручники, а широко разведенные ноги тоже к чему-то прикованы, но больше всего тебя пугает наличие ошейника на шее. Ты вспоминаешь рассказы знакомых детективов о новом виде криминального бизнеса — продаже и подготовке рабынь — и тебе становится по-настоящему страшно. Страх еще больше усиливается, когда ты слышишь голос той самой женщины:— Очнулась, рабынька? — ошейник затягивается еще туже, и ты начинаешь задыхаться.— Ничего, дальше будет еще хуже. Я продам тебя, но сперва я буду... , — однако ее прерывают. Раздаются выстрелы, крики...«Папа», — проносится в твоей голове, и ты снова проваливаешься в небытие.Второе пробуждение оказывается еще более странным.
Ты с завязанными глазами и с кляпом во рту лежишь по-прежнему голая и распятая, но лежишь на шелковых простынях, а руки и ноги обвивают более мягкие веревки.— Очнулась? — приятный мужсккой баритон с нотками сочувствия раздается совсем близко, но ты продолжаешь свое небольшое представление, в надежде, что он уйдет.— Прекрати, я же знаю, что ты пришла в себя.Он нежно проводит рукой по твоей щеке. Ты вздрагиваешь, и понимаешь, что этим жестом выдала себя.— Я с радостью развяжу тебя, но ты должна пообещать, что будешь хорошо себя вести.
Ведь слову дочери копа можно верить? — ехидно добавляет он.Ты неуверенно киваешь, ощущая прилив новой волны ненависти к этому странному объекту, и чувствуешь, как кляп покидает твой рот.— Так лучше? — продолжает он, развязывая руки и ноги, но оставляя повязку на глазах.Ты облизываешь губы.— Можно попить?
— как-то жалко просишь ты, недоумевая куда подевалась сильная и уверенная в себе Натали Гэл.Ты жадно глотаешь воду, чувствуя, как пролитые капельки попадают на твою грудь и плоский животик.— Зачем я тебе? — уже увереннее спрашиваешь ты, проигрывая в голове события, произошедшие за последний день. — Решил из киллера податься в насильники?Мужчина хмыкает.— Как много может сделать обычный стакан воды... Ну не знаю, в конце концов не каждый день в твои руки попадает девственница.Ты вздрагиваешь, и это не ускользает от его цепкого взгляда.— Кстати почему ты еще ею являешься? Если не встретила любовь, то можно было притвориться, — добавляет он.Вспыхнув, ты пылко произносишь:— Притворись, что любишь...
Что за издевка!!
Ведь притвориться любимым и любящим не возможно, любовью можно только жить, — горячо произносишь ты.Незнакомец молчит, а через секунду:— У тебя синяк, — доносится до тебя мужской голос.Его обладатель начинает нежно размазывать крем по твоему животику, попутно слизывая его кое-где языком. Ты вздрагиваешь.— Нравится ощущение? — чуть отрываясь, произносит он и переходит к твоей груди.Ты молчишь, не зная, что сказать. Незнакомец широко раздвигает твои длинные ножки и спускается к твоей промежности, не прекращая ласки своим язычком. Ты выгибаешься дугой и начинаешь стонать от наслаждения, в душе проклиная себя за слабость: дочь копа и ее первый мужчина — киллер. Что за бред!— Нет, не надо... — ты находишь в себе силы, чтобы произнести это.— Расслабься, — он целует тебя. — Ты такая красивая, такая открытая, такая страстная. Я не причиню тебе боли и отпущу тебя. Завтра. Просто я хочу быть первым у тебя. Просто я так хочу.Ты прерывисто дышишь. Он снова обхватывает губами твою крохотную «бусинку» и начинает посасывать ее, крепко удерживая тебя за бедра. Он скользит вдоль твоей промежности и, убедившись, что достаточно возбудил тебя, приставляет свой уже вздыбленный орган к девственному отверстию. Он целует тебя и начинает медленно входить. Ты, тяжело дыша, разводишь ноги шире, а в момент сильной боли прикусываешь губу и царапаешь спину мужчины. Он останавливается, оставаясь внутри, и ждет, пока ты придешь в себя, а затем медленно продолжает движения.
Ты полностью расслабилась и стала податливой в его руках. Ты находишь его губы и начинаешь жадно целовать их, гладишь спину, прижимаешь к себе. Мужчина начинает ускоряться, рукой стимулируя твой клитор. (Специально для .оrg — BestWeapon.ru) Ты млеешь от этих новых ощущений, но вскоре они прекращаются, и ты на своем животике ощущаешь сперму.Твой «первый» ложится рядом с тобой, тяжело дыша. Ты поступаешь странно: находишь и обнимаешь его, кусая ушко.— Ты был прав. Боли не было, — произносишь ты, с трудом найдя для этого силы.Он еще сильнее обнимает тебя и говорит, целуя макушку:— Спи! У тебя был трудный день. Завтра поговорим.
